ВНИМАНИЕ!!!

 Отправлено: 14.05.14 13:56. Заголовок: "Обрезанная" часть мемуаров адмирала Кузнецова "Накануне"

Оказалось, что у меня есть вырезка их журнала "МОСКВА", N: 5, 1988 с непопавшими строками в книгу адмирала Кузнецова "Накакнуне".
Планирую выложить ее на сайте (на днях).
А здесь несколько фрагментов с начала.

==========
PS Выложил на странице:
Н.Г.Кузнецов, из рукописи "НАКАНУНЕ"

 Отправлено: 14.05.14 13:57. Заголовок: Журнал "МОСКВА&#..

Журнал "МОСКВА", N: 5, 1988
Рубрика: "Наши публикации"

Н.Г.КУЗНЕЦОВ

НАКАНУНЕ

ГЛАВЫ ИЗ КНИГИ

Всю свою жизнь Николай Герасимович Кузнецов посвятил Военно-Морскому Флоту нашей страны. Сын крестьянина из глухой архангельской деревни, он юношей, почти подростком вступил добровольцем в Северо-Двинскую военную флотилию, затем окончил Военно-морское училище, Военно-морскую академию, служил на кораблях Черноморского флота. В 1936—1937 годах работал в Испании военно-морским атташе при советском посольстве в Мадриде и главным военно-морским советником в Республиканском флоте. В тридцать пять лет Н. Г. Кузнецову было поручено руководить Военно-Морским Флотом СССР, который он возглавлял в 1939—1946 и в 1951—1956 годы, занимая должности народного комиссара, военно-морского министра и главнокомандующего ВМС, первого заместителя министра обороны СССР.
Вклад Н. Г. Кузнецова в строительство, развитие и укрепление советского ВМФ, в подготовку и воспитание военно-морских кадров общеизвестен. Однако жизнь его сложилась весьма драматически. Думается, нужно отдать должное мужеству Николая Герасимовича: тяжелые удары судьбы не сломили его. В пятьдесят два года, оказавшись в отставке, «без права работать во флоте», он сумел выбрать дорогу, по которой прошел до конца, не уронив человеческого достоинства. «Местом работы» его стал письменный стол. «От службы во флоте я отстранен, но отстранить меня от службы флоту — невозможно» –это слова несгибаемого человека.
Пробой пера стали его два очерка и книга об Испании "На далеком меридиане". Потом были написаны десятки статей и еще три книги, в которых он обобщал опыт Великой Отечественной войны. Во всех его работах — глубокие раздумья о пережитом, беспокойство о будущем... Эти книги тоже требовали от него мужества—в борьбе а историческую правду, за правду войны, которая была не по вкусу радетелям установившегося официального взгляда на содержание коренных событий тех лет, боявшемся «перекоса» в сторону «наших ошибок и недостатков в подготовке к войне и в процессе самой войны», который «может нанести определенный вред». В одном из писем другу Н. Г. Кузнецов горько иронизировал: «Относительно советчиков, как заметили, я стараюсь не быть на поводу и уступаю только там, где нет другого выхода. Но не лгу. А кое-что закладываю в «долгий ящик», но все же обязательно скажу, если не в этой книге, то в следующей (возможно, с того света)».
Книга «Накануне», о которой идет речь, была опубликована в 1965 году в журнале «Октябрь», а в следующем вышла в Воениздате. Надо отдать должное этому издательству, отстоявшему многие положения рукописи. И все же ряд важных размышлений и выводов Николая Герасимовича пришлось опустить или сократить. Но и в таком виде читатель горячо принял ее. К. М. Симонов в 1968 году писал на страницах «Прометея»: «Книга Кузнецова, на мой взгляд, дает очень убедительное представление о том, какое место занимали армия и флот в жизни всей страны, в умах и сердцах людей. Книга не просто летопись военной службы автора, скорее это гражданская исповедь коммуниста, который пожизненно избрал для себя профессию моряка, а шире говоря — солдата Революции...»
Книга Н. Г. Кузнецова отвечает настоятельному требованию современности: подвергнуть строгому анализу прошлые просчеты и ошибки. Как пишет автор книги, «их следует не замалчивать, не перекладывать на души умерших, а мужественно, честно признаться в них. Ибо повторение прошлого будет называться уже преступлением». Мы публикуем некоторые изъятые либо изрядно сокращенные главы книги, которые делают эту мысль цельной и законченной, — по варианту рукописи, сохраненной в личном архиве Н. Г. Кузнецова и переданной в редакцию его семьей.
/165/

 Отправлено: 14.05.14 13:57. Заголовок: В 1940 году, когда ..

В 1940 году, [здесь, наверное ошибка – в мае 1941-го – прим. zhistory] когда Сталин принял на себя обязанности председателя Совета Народных Комиссаров, система руководства практически не изменилась. Во всяком случае, я не могу сказать, что она стала лучше. Для большинства наркомов доступ к Сталину был крайне затруднен, они не имели возможности даже изредка докладывать ему. Руководили многими наркомами заместители председателя Совнаркома. В шутку этих, не имевших доступа к Сталину наркомов, называли «беспартийными».
Сталин сам, не перепоручая никому, занимался Наркоминделом и НКВД. Лично руководил он и Наркоматом обороны. Положение наркома Военно-Морского Флота было более сложным. Фактически им занималось несколько человек. Большей частью следить за флотскими вопросами поручали В. М. Молотову, как заместителю Прсдсовнаркома, и А. А. Жданову, как секретарю ЦК. А флотские вопросы были, как правило, связаны с общими военными делами, решать которые ни Молотов, ни Жданов не брались. Нам советовали писать доклады на имя Сталина, обещая помочь при их рассмотрении. Как получалось с этими докладами у Сталина, я уже говорил. Регламентированного положения о том, что могли и должны были решать Молотов, как зампред Совнаркома, и Жданов, как секретарь ЦК, не имелось.
Все эти организационные вопросы могут кому-то показаться скучными, но они исключительно важны для Вооруженных Сил. Можно сказать, что чем быстрее развиваются военная техника и военное дело, тем они становятся важнее. Весь опыт минувшей войны говорит о том, что организация — ключ к победе. Между тем, в многочисленных материалах, посвященных Великой Отечественной, эти вопросы об организации, особенно в высшем звене, менее всего освещены. Потому я и считаю необходимым сказать о них подробнее.
До 1941 года нам пришлось быть свидетелями и участниками освободительных походов Красной Армии, мер по обеспечению безопасности границ СССР — в Западной Белоруссии и на Украине, в Прибалтике, на Карельском перешейке, в Бессарабии и Буковине. Руководство действиями частей и подразделений осуществлялось одинаково — распорядительным порядком из кабинета Сталина. Нарком обороны не был Верховным Главнокомандующим, нарком Военно-Морского Флота не являлся Главнокомандующим флотами. Во всяком случае, на деле. Сталин решал, остальным предоставлялось действовать в соответствии с этим.
Разумеется, тут случай особый — это была акция братства, интернациональной солидарности, далекая от военных действий, при которых малейший неверный шаг влечет за собой серьезные последствия. Однако люди, приученные не действовать самостоятельно, а лишь ждать распоряжений и указаний свыше, чтобы, не задумываясь, выполнять их, принесут мало пользы, если наступит суровый час. Боязнь наказания и безответственность нередко живут рядом друг с другом. Работа военного аппарата в этом случае идет не планомерно и ровно, а словно бы спазматически, рывками. Выполнили одно распоряжение — и ждут следующего. А если оно не поступит вовремя? Аппарат бездействует, хотя промедление может быть весьма пагубным. Так и произошло в самый трагический момент, когда фашистская Германия напала на Советский Союз.
Нельзя сказать, что в последние пред-
/166/

военные месяцы вышестоящие инстанции мало занимались военными вопросами. Делалось много, очень много и спешно. Но, поразительное дело, я не могу вспомнить случая, чтобы где-нибудь в то время поставили такой естественный и само собой напрашивающийся вопрос: а что если война разразится в скором времени? Тогда пришлось бы заинтересоваться готовностью Вооруженных Сил, детально проверить ее. Чувствуя, как нарастает опасность, мы работали над повышением боеготовности флотов, но делали это, можно сказать, на свой страх и риск. Я ждал — вот-вот нарком обороны или начальник Генерального штаба пригласят меня, спросят, что мы предпринимаем на случай войны, захотят согласовать наши действия со своими. А они спокойно занимались сухопутными делами и не проявляли к флоту большого интереса. Я заключил из этого, что ни тот, ни другой не собираются брать на себя руководство всеми Вооруженными Силами в случае войны. А кто собирается? Тут оставалось только гадать. Я рассуждал, что во главе государства встанет, очевидно, И. В. Сталин. Но это еще не раскрывало системы руководства войной. Хотелось знать, какой конкретно орган призван возглавить оборону и кто персонально готовится к выполнению обязанностей Верховного Главнокомандующего? Вспоминалась свежая в памяти советско-финляндская война. Председателем Совнаркома тогда являлся В. М. Молотов, а вся власть фактически сосредоточивалась у Сталина. Не занимая официального поста в правительстве, он по Конституции не мог быть Верховным Главнокомандующим, а фактически был им. Или еще хуже — и был и не был. Положение мало изменилось и тогда, когда Сталин стал председателем Совнаркома. Его ответственность за Вооруженные Силы не была точно определена.
Я лично рассуждал так: Сталин, в случае войны руководя страной, будет уделять основное внимание именно военным делам. Раз в мирное время не создано никакого оперативного органа кроме Генерального штаба, видимо, он и явится аппаратом Ставки во время войны. А Ставка? В нее, надо думать, войдут самые видные государственные деятели. Значит, возглавить ее должен не кто иной, как Сталин. Но в чем будет заключаться роль наркома обороны? Или моя роль, как наркома Военно-Морского Флота? Ответа пока не было.
Пугала мысль, что, как во время войны с Финляндией, меня станут от случая к случаю вызывать в кабинет Сталина или еще куда-нибудь, чтобы дать запоздалые указания... Ничего доброго это не сулило.

 Отправлено: 14.05.14 13:58. Заголовок: Но почему все так ск..

Но почему все так складывалось? Да потому, что не было четкой регламентации прав и обязанностей военных органов и высших должностных лиц страны, которым в подобных, обстоятельствах надлежит руководить событиями. Кто отвечает за подготовку на. случай войны, кто будет Верховным Главнокомандующим, если война начнется? Это вопросы конституционные. Они должны быть точно и безусловно определены законом, независимо от предполагаемых сроков военного конфликта. Тут и малейшая неясность недопустима. Каждое должностное лицо до председателя Совнаркома включительно должно знать свое место и границы ответственности.
Корень зла в то время крылся в нарушении законов, связанном с культом личности. Сталин со свойственным ему стремлением к неограниченным правам и безграничной власти держал военное дело в своих руках, не оформляя это в законном порядке. Системы, которая призвана безотказно действовать на случай войны (невзирая на возможный выход из строя отдельных лиц в самый критический момент), не существовало. Война застала нас в этом отношении не подготовленными.
В ночь на 22 июня, когда стало известно о нападении немцев на Советский Союз, в высших кругах наступили часы растерянности. Потом начала наспех создаваться новая организация руководства войной. Та самая организация, которую следовало подготовить уже давно, в спокойное мирное время.
Только 23 июня 1941 года была создана Ставка Главного Командования Вооруженных Сил с наркомом обороны С. К. Тимошенко во главе, Сталин числился лишь одним из членов этой Ставки. 10 июля учредили Ставку Верховного Командования. 19 июля, почти через месяц после начала войны, Сталин был назначен наркомом обороны, и только 8 августа Ставка Верховного Командования Вооруженных Сил была переформирована в Ставку Верховного Главнокомандования. Сталин с этого числа занял пост Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами. Впрочем, о его назначении еще знали немногие. Только после первых успехов на фронтах в сообщениях, публиковавшихся в печати, Сталина начали называть Верховным Главнокомандующим.
Сухая календарная справка... Но об этом хочется откровенно сказать, когда вспоминаешь, что происходило в эти дни на фронтах, какую огромную территорию советской земли успели захватить фашисты, пока мы искали организацию военного руководства! Эта организация еще отлаживалась долго...
Первые заседания Ставки Главнокомандования Вооруженных Сил в июне проходили без Сталина. Председательство наркома обороны маршала С, К. Тимошенко было лишь номинальным. Мне пришлось присутствовать, как члену Ставки, только на одном из этих заседаний, но было не трудно заметить, насколько нарком обороны не подготовлен к роли, которую он должен был теперь играть. Да и члены Ставки тоже. Функции каждого были не ясны — положения о Ставке не существовало. Люди, входившие в ее состав, совсем не собирались подчиняться наркому обороны. Они требовали от него докладов, информации, пожалуй, отчета в его действиях. С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков докладывали, вернее, рассказывали, что им известно о положении на сухопутных фронтах. Я всего один раз, в конце июня, доложил этой Ставке обстановку на Балтике в связи с подрывом на минах крейсера «Максим Горький» и оставлением Либавы.
/167/

 Отправлено: 14.05.14 13:58. Заголовок: После выступления по..

После выступления по радио 3 июля Сталин начал появляться в кабинете наркома обороны. Почему он отсутствовал до того, где был, я сказать не могу. Теперь, оправившись от ошеломивших его событий, он стал брать руководство войной в свои руки и старался втянуться в обстановку. Так как он не был к этому подготовлен и не имел специального штаба, созданного заранее, втягивание проходило медленно. Видимо, почувствовав, что его кабинет мирного времени совсем не подготовлен для руководства войной, он поехал к С. К. Тимошенко. Там, ближе к Генеральному штабу со всеми данными с фронтов и средствами связи, ему было удобнее. Нарком обороны, очевидно, себя чувствовал стесненным, но пока не создалась новая организация, он вынужден был мириться. В те дни, когда события развивались с неимоверной быстротой и противник стремительно рвался к Москве и Ленинграду, Г. К. Жуков выехал на фронт. Вскоре начальником Генштаба вновь стал Б. М. Шапошников. Необходимость менять людей на таком важном посту в столь трудный момент была тоже результатом непродуманности системы военного руководства и подбора кадров.
Конечно, Г. К. Жуков на посту начальника Генштаба, при всех его качествах как полководца,— это не лучший вариант. Однако думать об этом следовало раньше.
В десятых числах июля меня вызвали в кабинет С. К Тимошенко, и там я впервые с начала войны увидел Сталина. Он стоял за длинным столом, на котором лежали карты,— только сухопутные, успел я заметить.
— Как дела на Балтике? — спросил Сталин.
Я собрался развернуть карту Балтийского моря и доложить обстановку. Но оказалось, что Сталина интересует лишь оборона Таллина и островов Эзель и Даго (Сааремаа и Хийумаа. — Р. К.). В частности, он интересовался, нельзя ли вывести с островов артиллерию. Я ответил, что шансов на успешную эвакуацию орудий береговой обороны мало. Они больше потерь нанесут врагу там, где установлены, — на островах.
Пока Москву не бомбили, то есть до конца июля, члены Ставки иногда собирались в кабинете Сталина в Кремле. Сталин вызывал на заседания Ставки лишь того, кого находил нужным. По сути дела установилось единоличное управление. Но и оно не было по-военному налаженным. Я видел однажды, как Сталин по простому телетайпу связывался из соседней комнаты с фронтами. Однажды он при мне отдавал таким способом оперативный приказ генералу Д. Г. Павлову: остановить противника на Западном фронте.
Ставка и созданный 30 июня Государственный комитет обороны еще долго переживали организационные неполадки, неизбежные в период становления. Со временем организация улучшилась и практически обеспечивала руководство. Через год-два у Ставки или, вернее сказать, у Сталина, завязались более тесные отношения с командующими. Сталин больше прислушивался к их мнению. Все крупные операции, например, Сталинградская, Курская и другие, подготавливались уже совместно с фронтами.

 Отправлено: 14.05.14 13:58. Заголовок: Несколько раз мне до..

Несколько раз мне довелось наблюдать, когда вызванные к Сталину командующие фронтами не соглашались с его мнением. Каждый раз он заставлял еще раз взвесить, какое решение нужно принять, и нередко соглашался с мнением командующих. Мне думается, ему даже нравились люди, имевшие свою точку зрения и не боящиеся отстаивать ее. В случаях разногласий странную роль играли отдельные его ближайшие соратники. Они, менее сведущие, чем командующие или Сталин в военном деле, обычно советовали не противиться и соглашаться со Сталиным. Потом у меня сложилось твердое убеждение, что лучше всего было решать вопросы, когда Сталин один. Он тогда спокойно выслушивал тебя и делал объективные выводы. К сожалению, это бывало очень редко. За все годы работы в Москве у меня всего было два-три таких счастливых случая.
Центральный аппарат в ходе войны претерпел немало изменений и в конце концов стал более гибким, лучше обслуживал фронты и флоты. Но все это, повторяю, отняло очень много времени, которое так бесконечно дорого на войне. Долго и тяжко расплачивались мы за организационную неподготовленность.
Пожалуй, не меньше, чем организация руководства войной в центре, тревожила меня и постановка этого дела на местах. Еще в мирное время мы знали, что в предстоящей войне боевые операции будут скоротечными, а решительные столкновения начнутся с первых часов. В этом убеждал и опыт первой мировой войны, и теоретические обобщения опыта Испании, наконец, мы видели, как стремительно развивались события в Польше, а затем и во Франции, в 1939—1940 годы, когда окончилась «странная война».
Для военных людей давно было азбучной истиной, что с первых часов или даже минут войны следует ожидать мощных ударов авиации. Следовательно, связь и коммуникации могут быть нарушены. От местного командования потребуется умение действовать самостоятельно, не дожидаясь указаний сверху. Все указания, какие только возможны, надо дать заблаговременно, еще в мирную пору. Это говорилось во многих документах. Из-за того, что не было четкой организации в центре, нельзя было решить и многие вопросы на местах. Флот, при его подчиненном положении в центре и на местах, это особенно тревожило.
Мы задавались вопросом, какому фронту будет подчинен тот или иной флот в случае войны? Как будет строиться их взаимодействие? В каждой военно-морской базе морякам предстояло взаимодействовать с сухопутными войсками, как правило, оказываясь в подчиненном положении.
Поэтому для нас, моряков, четкая регламентация прав и ответственности — это важный практический вопрос.
Сложнее всего в этом отношении обстояло дело на Балтике. До 1939 года флот базировался на Кронштадт и пол-
/168/
...............

 Отправлено: 14.05.14 23:41. Заголовок: Выложил на странице:..

Выложил на странице:
Н.Г.Кузнецов, из рукописи "НАКАНУНЕ"