Минимум до окончания войны или навсегда. Не вижу о чем и с кем беседовать. Что происходит - разрыв пропастью. Оставляю эту стартовую страницу чтобы такой адрес форума не был использован кем-то с другими целями. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ПРЕМОДЕРАЦИЮ не читаю. Вопросы принимаются на почте сайта: info[собачка]zhistory.org.ua Переход на сайт ZHISTORY (пока/если действует)...
Отправлено: 11.10.09 03:22. Заголовок: Судьба польских офицеров из советских лагерей (1939-194? гг.) (продолжение)
Рассматриваются два важных момента в определении виновников расстрела польских офицеров на территории СССР - дата производства пистолетных патронов, которыми производились эти расстрелы и документы, свидетельствующие о периоде пребывания польских офицеров на территории СССР до самой их смерти.
Отправлено: 28.10.09 18:34. Заголовок: Кстати, когда читаеш..
Кстати, когда читаешь "свидетельские показания", иногда возникает ощущение "фантастизма". По крайней мере, к ряду фрагментов вопросы возникают. Вот, например, многократно цитируемое Заявление И.И.Кривого в прокуратуру.
цитата:
26 октября 2004 г. полковник в отставке И.И.Кривой направил в Главную военную прокуратуру РФ следующее заявление по Катынскому делу: .... В связи с этим вынужден донести до Генеральной прокуратуры Российской Федерации и лично до Вас, уважаемый Владимир Васильевич, нижеследующую информацию, которую прошу рассматривать в качестве моих собственноручных свидетельских показаний по Катынскому делу:
Я, Кривой Илья Иванович, родился 22 марта 1921 г. в селе Студена, Песчанского района, Винницкой области на Украине.
В 1939 г. я закончил 10 классов средней школы в районном центре Песчанка, Винницкой области и поступил в Киевский индустриальный институт, располагавшийся на Брест-Литовском шоссе в г. Киеве. В связи с тем, что 1 сентября 1939 г. в Европе началась Вторая мировая война, студентам отменили отсрочки от призыва в армию, и все, кто имел среднее образование, призывались на службу в РККА, РКВМФ и войска НКВД. Я был отозван из института Песчанским райвоенкоматом и направлен на учёбу в г. Смоленск в формируемое там Смоленское стрелково-пулемётное училище. Это училище формировалось на базе танковой бригады, которая убыла на западную границу СССР. Военный городок танковой бригады находился на западной окраине города Смоленска у Шкляной Горы на Мопровской улице. ..... После выпуска второго курса из училища осенью 1940 г. все отучившиеся 1 год курсанты-первокурсники были переведены на второй курс и стали заниматься по программе «рота – батальон», которую закончили к концу мая 1941 года. В первой половине июня 1941 г. мы сдали государственные выпускные экзамены и ждали присвоения нам воинских званий «лейтенант», которые в мирное время присваивал только Нарком Обороны СССР. Мы уже были не курсанты, но ещё и не лейтенанты. В таком положении для нас началась Великая Отечественная война. .....
Вот к этому "моменту" вопрос есть. Дело в том, что нам рассказывали, что министр (нарком) обороны как правило кучу отдельных приказов о присвоении звания "лейтенант" не подписывает. Подписывается один приказ на всех. И есть еще одно ("независимое" от "темы Катыни") свидетельство об окончании именно Смоленского стрелково-пулемётного училища – в книге "Балтийца":
Егоров Д. Н., "30 Июня 1941. Разгром Западного фронта" - М.:Яуза, Эксмо, 2008. - 800 с. - (1941). ISBN 978-5-699-27810-7
Глава 1. 6. Строительство новых укрепленных районов и других объектов оборонного значения........... 58
стр. 62:
цитата:
....Одна рота батальонного узла 66-го УРа на три артиллерийско-пулеметных дота (вооружение – 6 казематных артустановок и 12 станковых пулеметов) насчитывала только 12 солдат и одного офицера. Лейтенант В. А. Киселев, 15 июня закончивший Смоленское стрелково-пулеметное училище, лишь 19 июня приехал к месту службы. За три последних мирных дня он успел лишь изучить свое "хозяйство", снять комнату у поляков да познакомиться с соседями - пограничниками. Когда в 1990 г. я познакомился с ним, он был все еще бодр и деятелен, хотя имел за плечами груз тяжких испытаний. Первый бой на границе, отход с боями на восток в составе стрелкового полка, трагическая неравная схватка возле взорванного моста через Неман. Потом плен, лагеря (в том числе Освенцим, там выкололи на руке номер - 149 559), побег с этапа, партизанский отряд польской Армии Людовой. Наконец, 13-я армия, 174-й спец. лагерь НКВД в подмосковном Подольске, а после окончания госпроверки штурмовой батальон 4-й ударной армии в Курляндии. .....
И вот тут возникает вопрос: ладно, допустим, нарком обороны подписывал РАЗНЫЕ приказы о присвоении звания "лейтенант" РАЗНЫМ училищам (что вообще-то странно). Но тут получается, что нарком обороны подписывал РАЗНЫЕ приказы о присвоении звания "лейтенант" для ОДНОГО и ТОГО ЖЕ училища!!! (Что еще более странно!).
И в результате – один выпускник одного и того же училища не только получает офицерскую форму с "кубарями" после его окончания 15 июня 1941 г., но и к 19 июня успевает доехать до части, куда его направили при распределении.
А другой выпускник этого же училища после такого же окончания в той же "первой половине июня" того же 1941 года от того же наркома обороны никак не может дождаться приказа о получении себе "лейтенанта". И еще где-то месяц (!!!) "болтается" в каком-то "ожидании"! (???)
Но именно это "ожидание" позволило Кривому И.И. увидеть "поляков" в июне 1941 и "коснуться" истории "попытки их эвакуации" в начале июля 1941 г.:
цитата:
Чаще всего военнопленных поляков мы видели во время их перевозки на грузовых автомашинах по 15-20 человек в каждом кузове колоннами от 4-5 до 15-20 автомобилей. Грузовики были советского производства, «полуторки» ГАЗ-АА Горьковского автозавода или «трехтонки» ЗИС-5. Машины были выкрашены в светло-зеленый и серый цвет (или машины серого цвета были серыми от пыли, точно вспомнить не могу). Грузовики были открытые, оборудованные скамейками для сидения, располагавшимися поперек автомашин. Во время перевозки поляки сидели в кузовах на сиденьях лицом против направления движения, спиной к кабине водителя. Водители за рулем были в гражданском, но рядом с водителем в кабине обычно сидел охранник в военной форме. Один раз я видел охранника, сидящего вместе с поляками в кузове у заднего борта с карабином в руках. ...... С полной ответственностью и категоричностью заявляю, что я польских военнопленных видел несколько раз в начале лета 1941 г. и последний раз я их видел буквально накануне Великой Отечественной войны, ориентировочно 15-16 июня 1941 года, во время перевозки польских военнопленных на автомашинах по Витебскому шоссе из Смоленска в направлении Гнездово. Дата 15-16 июня 1941 г. хорошо запомнилась потому, что незадолго до этого на сельскохозяйственную выставку в Москву своим колхозом был направлен мой отец, садовод-передовик Кривой Иван Иванович. На обратном пути из Москвы он 11 или 12 июня 1941 г. приехал в Смоленск навестить меня в училище и командование училища разрешило мне убыть из Ворошиловских лагерей в город на встречу с ним. Командир моего взвода лейтенант Чибисов дал мне ключ от своей городской квартиры в Смоленске и велел поселить отца там (семьи у Чибисова не было и он жил в квартире один). Отец пробыл в Смоленске три дня и где-то 15-16 июня 1941 г. я проводил его на ж/д вокзал Смоленска, посадил на поезд и поздно вечером, уже в сумерках, возвращался пешком по Витебскому шоссе в расположение училища. В этот момент меня обогнала колонна автомашин с пленными поляками, направлявшаяся из Смоленска в направлении Гнездово.
Я утверждаю, что польские военнопленные офицеры в Катынском лесу к моменту начала Великой Отечественной войны 22 июня 1941 г. были ещё живы, вопреки утверждению Главной военной прокуратуры РФ, что все они якобы были расстреляны сотрудниками НКВД СССР в апреле-мае 1940 года.
Смоленское стрелково-пулемётное училище эвакуировалось из гор. Смоленска в первой декаде июля 1941 г. Эвакуация училища началась, если мне не изменяет память, 4 или 5 июля 1941 г.
Из-за постоянных ударов немецкой авиации по расположенным в черте города объектам и по железнодорожной станции Смоленска, погрузка личного состава и имущества нашего училища в ж/д эшелоны проводилась в ночное время. В результате бомбежек город был страшно разрушен, у меня сложилось впечатление, что в Смоленске тогда вообще не осталось ни одного не сгоревшего деревянного дома, а от каменных остались лишь одни остовы. После самого крупного авианалета в ночь с 30 июня на 1 июля 1941 г. в городе возникла стихийная паника, сопровождавшаяся беспорядочными перестрелками различных подразделений советских войск между собой.
Мне запомнилось, что погрузка училища в ж/д эшелоны производилась не в районе главного ж/д вокзала, а где-то на восточной окраине Смоленска, вероятно, в районе современной станции Смоленск-Сортировочная или даже еще восточнее. Перед погрузкой в эшелон моей учебной роты ориентировочно 5-6 июля 1941 г. (точную дату не помню), командир нашей роты капитан Сафонов зашел в кабинет военного коменданта станции Смоленск. Придя оттуда уже в темноте, капитан Сафонов рассказал свободным в этот момент от погрузочных работ курсантам нашей роты (и мне в том числе), что в кабинете военного коменданта станции он (Сафонов) лично видел человека в форме лейтенанта госбезопасности, который, чуть ли не стоя на коленях выпрашивал у коменданта эшелон для эвакуации пленных поляков из лагеря, но вагонов комендант ему не дал. .....
К этим "чистосердечным воспоминаниям" тоже есть вопросы.
Во-первых, "открытость" кузовов грузовиков. Вообще-то иногда так перевозить людей можно. Например, когда перед этим в кузове возили какой-то груз и сняли тент. Однажды я сам так ехал в кузове ОТКРЫТОГО грузовика (после окончания сборов на Рязанщине под Сельцами). И всё старался прикрыться от ветра. Но при этом думал, что эта поездка в таком кузове для меня первая и последняя. Потом я сел в электричку на Москву и больше в тех местах не появлялся.
Но извините, если людей возить так КАЖДЫЙ ДЕНЬ минимум ДВА раза, то через неделю ВСЕ перевозимые рискуют свалиться с разными болезнями вплоть до воспаления легких. Кстати, когда я числился призывником, то коллега по работе – такой же "призывник" в феврале прыгнул с парашютом и "словил" воспаление легких. (После чего долгое время я его не видел на работе).
Кроме того, перевозка ЗАКЛЮЧЕННЫХ в ОТКРЫТОМ кузове небезопасна с точки зрения угрозы побега. Допустим, машина идет на подъем и сбавила скорость. Или вообще по какой-то причина остановилась. И вообще, зачем выдумывать подобное теоретически, кода есть вообще примеры подобных побегов (например, в Карелии).
И еще одно неудобство открытых кузовов – а как быть в дождь или в снег?
Но если бы "поляков" перевозили бы (как и положено!) в ЗАКРЫТЫХ кузовах, то уважаемый "свидетель" не смог бы рассказывать, что видел именно "поляков". Ибо кто там сидит в КРЫТОМ кузове, сложно определить, когда у самого его края должны быть видны ОХРАННИКИ.
И еще одно "свидетельство" не смог бы сообщить Кривой И.И., если бы он успел получить "лейтенанта" числа 15 июня и через несколько дней убыть в часть по распределению – он не смог бы "поприсутствовать" на ситуации "ПОПЫТКИ ЭВАКУИРОВАТЬ поляков железной дорогой".
Вообще странным выглядит ситуация, когда готовые "лейтенанты" после давно уже сданных гос. экзаменов "болтаются" при училище и едут вместе с ним в какую-то эвакуацию! Чего их держать? Или отправить в отпуск, или на фронт. Какая для них еще "эвакуация"?
И потом, если поляков таки ВОЗИЛИ в грузовиках, то почему на них же нельзя было уехать в тыл? Для чего требовать ж/д вагоны? А грузовики бросить?
Короче, весь этот рассказ при более внимательном изучении выглядит, мягко говоря, очччень странным.
А если вчитаться повнимательней в другие "свидетельства", как их авторы переходили неоднократно линию фронта (незамеченными), вылезали из расстрельных ям живыми, неделями блуждали по лесам и полям на длинные расстояния "по тылам противника" (в т.ч. осенью) питаясь неизвестно чем и т.д., то вполне могут вспомниться и похождения Индианы Джонса (который при этом "отдыхает").
Кстати, насчет протяженности "фронта работ" для поляков:
Юрий Изюмов. Катынь не по Геббельсу. Беседа с Виктором Илюхиным. ("Досье", №40, 2005 г.)
цитата:
..... Как расценивать данные действия Польши? За разъяснениями редакция обратилась к депутату Госдумы Виктору Ивановичу ИЛЮХИНУ. Будучи начальником управления Прокуратуры СССР, он имел отношение к расследованию катынского дела.
— Тут все ясно. Как нынешние российские власти стремятся свести великую советскую историю к репрессиям, так в Польше хотят развеять благодарную память своего народа, спасенного Советским Союзом от физического уничтожения, спекуляциями на катынской трагедии.
Опровергнуть выводы советской комиссии 1944 года можно только в судебном порядке. Но никакого решения суда по этому вопросу не было, да и вряд ли оно возможно. Следовательно, тяжкие обвинения в адрес СССР в связи с расстрелами поляков в Катыни — не более чем мнение определенных антисоветских и антирусских кругов.
Единственными документами, на которые они опираются, являются «вдруг обнаруженные» в горбачевские времена записка Берии и два решения ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 года о ликвидации находящихся в тюрьмах и лагерях бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов и тюремщиков.
В подлинности этих документов высказывались сомнения. Исследователи указывали на ряд мелких деталей их оформления, невозможные в проходивших через Общий отдел ЦК документах.
— Писатель В. Жухрай, являющийся доктором исторических наук, указывает, что изготовление и внедрение фальшивок такого рода входит в методику работы английской разведки. Там работают прекрасные специалисты, оснащенные самой совершенной техникой. Он считает, что данные фальшивки были помещены в партийные архивы зарубежной агентурой в смутное время после смерти Сталина.
Многозначительная деталь. Все предшествующие годы документы по Катыни хранились в Особом секторе Общего отдела ЦК в запечатанном пакете. Он вскрывался только два раза — Андроповым и Горбачевым, затем был вновь запечатан. И вот к В.И. Болдину в бытность его заведующим Общим отделом, еще до Ельцина, которые продал секретные архивы в США, является корреспондент «Вашингтон пост» и предъявляет на предмет комментариев эти самые документы. Получить их он мог только у изготовителей.
Да и зачем было их расстреливать? В заключении они опасности не представляли, использовались на строительстве важных для обороны объектов — шоссейных дорог на Запад и военных аэродромов. Три «лагеря особого назначения, указанные в составленной для Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков совершенно секретной «Справке о предварительных результатах расследования так называемого Катынского дела», были структурными производственными единицами Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР, так называемыми «асфальто-бетонными районами» (АБР).
Это были лагеря с особым режимом охраны и содержания осужденных, с отличающимися от других аналогичных ИТЛ условиями трудового использования заключенных, а также с отдельным порядком планирования и учета результатов их производственной деятельности.
Вяземский исправительно-трудовой лагерь (Вяземлаг) НКВД СССР с 1936 по 1941 год занимался строительством новой автомагистрали Москва — Минск. 24 марта 1941 г. После совместного Постановления ЦК ВКП (б) и СНК СССР о строительстве полевых аэродромов для нужд ВВС РККА строительство автомагистрали Москва — Минск было временно приостановлено, а Вяземлаг НКВД переориентирован на строительство аэродромов в Белоруссии на территории Западного особого военного округа. Девять обычных лагерных отделений Вяземлага, в которых содержались осужденные советские граждане, были в апреле-мае 1941 г. передислоцированы ближе к западной границе СССР на места строительства новых полевых аэродромов. Граждане бывшей Польши остались в местах своей прежней дислокации, в 25—45 км к западу от Смоленска.
Бывшие польские военнослужащие из трех спецлагерей НКВД, «в особом порядке» осужденные весной 1940 г. постановлениями Особого Совещания при Народном комиссаре внутренних дел СССР к принудительным работам в исправительно-трудовых лагерях на сроки от 3 до 8 лет, содержались в 1940—1941 гг. в трех лагерных отделениях Вяземлага: Купринском, Смоленском, Краснинском. Заключенные этих лагерей строили шоссе Москва — Минск от 392-го до 171-го километра.
Помимо военнопленных, в этих же лагерях содержались более 500 осужденных по «упрощенной» процедуре бывших польских военнослужащих, интернированных в сентябре-октябре 1939 года на территории Латвии и Литвы и переданных Советском Союзу в июле-августе 1940 года. Вместе с ними содержалось также и значительное количество осужденных польских гражданских лиц, в том числе ксёндзов. Бывший начальник Купринского лагеря майор госбезопасности В.М. Ветошников в показаниях комиссии Бурденко приводит следующие данные о численности польского контингента «лагерей особого назначения» по состоянию на конец июня — начало 1941 г.: не менее 7,5—8 тыс. человек. Не вижу никакой ни логики, ни необходимости в уничтожении этих людей в 1940 году. А кто шоссе будет строить? Хотя знаю, что отдельные заключенные по материалам следствия за их вооруженную борьбу против Красной Армии, убийство красноармейцев и командиров, диверсии, были расстреляны. Непримиримых врагов нашей страны среди польской шляхты было много. Напомню, что в рядах вермахта против нас воевало около 100 тысяч поляков. ....
Закорецкий , несходящаяся сумма километров - это как раз объяснимые мелочи. В состав шоссе могли попасть участки ранее существовавших дорог. Например, часть Старой Смоленской дороги от Гжатска до Вязьмы (как раз 171 - 216й км.). А вот в то, что лейтенант госбезопасности у кого-то что-то выпрашивал чуть ли не стоя на коленях, не поверю ни за что.
Админ (старшой)
Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
Отправлено: 29.10.09 09:19. Заголовок: 747 пишет: А вот в ..
747 пишет:
цитата:
А вот в то, что лейтенант госбезопасности...
А что один из выпускников военного училища по ОДНОМУ и тому же ПРИКАЗУ получил "кубари" и убыл в часть, а другой - "не получил", поверите?
Например, в конце июня 1974 г. я побывал в одной военном училище. Так практически ВСЕ молодые лейтенанты ходили в погонах и оформляли документы на убытие в отпуск и в часть. ВСЕ!!!! (Кроме разве тех, кто "завалил" гос. экзамен. Но для этого надо было очень постараться).
И также когда мы выпускались, так ходили слухи, что и нам ОДНИМ ПРИКАЗОМ присвоили завние "лейтенант". Хотя мы должны были еще пройти сборы и сдать гос. эказмен. Лично я не выяснял подробности - мне это было не надо, так как я и так имел направление в армию.
Вот потому у меня вопрос к Балтийцу: будет ли он вырывать 62-ю страницу своей книги? А то придется ВСЕ так называемые "свидетельства" спустить в унитаз [(с) Исаев] как фрагменты одного большого научно-фантастического романа под общим названием "МЫ ИХ ВИДЕЛИ ЖИВЫМИ..."
Отправлено: 29.10.09 13:40. Заголовок: А вот еще один выпус..
А вот еще один выпускник Смоленского стрелково-пулеметного училища июня 1941. Причем, его биография можно сказать "пестрит" "оригинальными" должностями:
Родился 17 ноября 1921 года в деревне Стволино Руднянского района Смоленской области. В 1939 году окончил среднюю школу и в июне 1941 года - Смоленское стрелково-пулеметное училище. После его окончания направлен в действующую армию на должность командира пулеметного взвода 888-го стрелкового полка 298-й стрелковой дивизии Западного, затем Юго-Западного фронта, куда дивизия была переброшена в августе 1941 года для закрытия прорыва линии обороны южнее Брянских лесов. В конце сентября был тяжело ранен и эвакуирован в тыл. После излечения в конце декабря прибыл в Приволжский военный округ, где получил назначение адъютантом старшим батальона 19-й запасной стрелковой бригады. Занимался подготовкой и направлением на фронт маршевых рот. В феврале 1942 года возглавлял маршевые роты на Западный фронт (в 50-ю армию), в мае - на Южный фронт в Севастополь. Там снова ранен и в начале июня 1942 года вывезен в Новороссийск. После госпиталя вновь прибыл в Приволжский военный округ, работал преподавателем на курсах переподготовки командиров тыловых служб. С августа 1942 года - на учебе в Высшей спецшколе Генштаба Красной Армии, созданной на базе разведфакультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. После ее окончания в конце декабря 1944 года был направлен в Хабаровск в штаб Дальневосточного фронта, где назначен помощником начальника отделения войсковой разведки. Занимался подготовкой войсковых разведчиков частей фронта в предвидении будущей войны с Японией. В мае-июне готовил бывших партизан 88-й китайско-корейской бригады для продолжения боевых действий против японских оккупантов. В дальнейшем участвовал в войне с Японией в составе сначала 361-й, потом 388-й стрелковых дивизий 15-й армии, наступавших в полосе реки Сунгари от Амура до Харбина, где 20 августа 1945 года завершил боевой путь. После войны продолжал заниматься подготовкой войсковых разведчиков для частей и соединений Дальневосточного, затем Прибалтийского военных округов. В 1956 году окончил Военно-дипломатическую академию и до конца 1970-х годов проходил службу на военно-дипломатической работе: помощник военного атташе и военный атташе при Посольстве СССР в Бирме, военный атташе при Посольстве СССР в Эфиопии, военный атташе при Посольстве СССР в КНР. В 1978 году уволен из Вооруженных Сил по возрасту, но продолжал работать в Генеральном штабе.
Я утверждаю, что польские военнопленные офицеры в Катынском лесу к моменту начала Великой Отечественной войны 22 июня 1941 г. были ещё живы, вопреки утверждению Главной военной прокуратуры РФ, что все они якобы были расстреляны сотрудниками НКВД СССР в апреле-мае 1940 года.
Блин. А что автор утверждает? Что не ВСЕ "военнопленные" поляки были расстреляны? Так это само-собой ясно и формирование польских частей тому реальное подтверждение. А из какого конкретно лагеря, тут увольте, на грузовике такой таблички быть не могло. Закорецкий еще цитирует Кривого:
цитата:
Придя оттуда уже в темноте, капитан Сафонов рассказал свободным в этот момент от погрузочных работ курсантам нашей роты (и мне в том числе), что в кабинете военного коменданта станции он (Сафонов) лично видел человека в форме лейтенанта госбезопасности, который, чуть ли не стоя на коленях выпрашивал у коменданта эшелон для эвакуации пленных поляков из лагеря, но вагонов комендант ему не дал.
Блин (тут как в детективах про Перри Мэйсона) автор рассказывает с чужих слов. И, опять таки, о каком лагере идет речь не понятно.
"18"-ый сгинул, топливо истратив. Аргументы у него иссякли, так и не возникнув.
Закорец снова отжигает. Тут что, дают свои аргументы привести? Никто посты задним числом не правит, не стирает? Как говорится, если затыкают рот таким способом, значит по другому возразить нечего. Что лишний раз подтверждает мою правоту. Так что, Закорец, исправь мой пост, и впиши за меня то, что твоя душа пожелает. А я посмеюсь...
Тут что, дают свои аргументы привести? Как говорится, если затыкают рот таким способом, значит по другому возразить нечего. Что лишний раз подтверждает мою правоту.
КТО???? Какая гнида обидела нашего самого правдивого, самого чесТного, самого лучшего в мире борца с фальсификациями???? ФАМИЛИЯ!!!!!!
Ты только не плачь, "18"-ый!! И не переживай от бессилия!!!! Сразу сообщи мне лично, КТО??? - ЗАБАНЮ НАВЕЧНО!!!!!
Устроим этим наглым фальсификаторам варфаломеевскую ноч!!!!!
Так что не дрейфЪ! Сразу сообщай, сразу же! Же! Меры примем ого-го-го-говные!!! (Или го-го-говнённые?) Не, извини, не упомню уж.
Отправлено: 01.11.09 17:44. Заголовок: Сыр - бор закатили н..
Сыр - бор закатили нешуточный коллеги.
Интересный нюанс : в Нюрнберге 1945 - 46 г.г. " самый гуманный суд в мире " пытался рассмотреть Катынское дело. Не уверен стоит ли напоминать, но в двух словах: советскиая сторона попыталась прицепить катынский вагон к преступлениям против человечества, с вызовом и дачей показаний "свидетелей" и даже "документами". Стоит ли напоминать чем закончилась эта история?
Товарищи Ю. Мухин и Исаев в своих мозгоимеющих трудах эту тему обходят десятой дорогой. Не странно ли ?
Товарищи Ю. Мухин и Исаев в своих мозгоимеющих трудах эту тему обходят десятой дорогой. Не странно ли ?
Плохо вы читали товарища Мухина, просветитесь: http://www.erlib.com/Юрий_Мухин/Антироссийская_подлость/34/
цитата:
502. Приговор Нюрнбергского Международного Военного Трибунала бригада Геббельса считает своим очень важным косвенным доказательством. В этой бригаде специалистом по Трибуналу являлся ныне покойный советский кандидат военных наук Ю. Зоря, он же и «эксперт» прокурорских геббельсовцев. Дадим ему слово отдельно.
"…подробное обвинение по его пункту о катынском деле предъявил заместитель Главного обвинителя от СССР Ю.В. Покровский 13-14 февраля 1946 года. Его выступление содержало изложение материалов комиссии Н.Н.Бурденко. Заключение комиссии предъявлялось как документ обвинения, который, как официальный документ, согласно ст. 21 Устава Международного Военного Трибунала, не требовал дополнительных доказательств. Именно на эту статью делалась ставка при включении пункта о Катыни в обвинительное заключение.
Однако защита, несмотря на протест Главного обвинителя от СССР Р. А. Руденко, добилась согласия Трибунала на вызов дополнительных свидетелей — немцев.
Это обстоятельство весьма обеспокоило советское руководство, поскольку оно не предусматривало дискуссий по катынскому делу" [3].
503. Прочтя эти строки, читатель наверняка представляет себе такую ситуацию: сидят Сталин, Берия и Ю.Зоря и обсуждают вопрос о Катыни:
— Слушай, Лаврентий, — говорит Сталин, — а ведь нам не стоит соваться с катынским делом на Нюрнбергский процесс, а то там вскроется, что это мы убили поляков.
— Ничего, товарищ Сталин, — успокаивает его Берия, — там у нас есть юридическая зацепка в виде 21-ой статьи в Уставе Трибунала. Она запрещает требовать доказательства, если мы представим свой официальный документ. На эту статью и сделаем ставку.
Разумеется, что кандидат военных наук Ю. Зоря весь этот разговор записывал, иначе откуда у него такая наглая уверенность, что «именно на эту статью делалась ставка» советским правительством?
Давайте рассмотрим, в связи с чем в Уставе Международного Военного Трибунала появилась эта статья.
504. Во-первых. Преступления нацистской Германии были огромны, десятки стран и миллионы людей предъявляли ей обвинения в убийстве отдельных людей, слоев населения, в единичных случаях и в концентрационных лагерях, в тюрьмах и путем сожжения и расстрела целых населенных пунктов. Чтобы рассмотреть все эти эпизоды, Трибуналу понадобились бы столетия, прежде, чем он вынес бы приговор.
Во-вторых, руководители нацистской Германии, сидевшие на скамье подсудимых, лично не сделали ни одного выстрела и не одели петлю на шею ни одного человека. Они обвинялись в том, что это их политика привела к этим преступлениям. Обвинители должны были доказать связь между решениями по политическим вопросам руководства Германии и геноцидом. В случае с убийством польских граждан обвинители должны были доказать, что геноцид против поляков был официальной политикой и подсудимые Геринг, Гесс, Йодль и прочие о ней знали и ее одобряли. Поэтому страны-союзники, создав Международный Военный Трибунал и договорившись, что они проведут суд быстро и сурово, не нашли другого способа вести судебный процесс, как отказаться от доказывания самого факта совершения того или иного преступления.
Если, к примеру, в Трибунал поступит акт от американского бригадного генерала о том, что в таком-то лагере военнопленных были убиты 50 английских летчиков и обвинитель США предъявляет этот документ как официальный, то уже не требовалось доказывать, что эти летчики были убиты, а не умерли от гриппа, что они были убиты немцами, а не погибли от бомбежек или в пьяной драке. Трибунал не имел права рассматривать сам факт убийства, разбирать, кто персонально виноват, для него важно было, что руководители Германии хотели и допустили это.
Такое положение статьи 21 не означало, что союзники собираются простить кого-либо. В странах, чьи граждане были убиты, создавались свои трибуналы, прокуратура разыскивала конкретных убийц, их выдачи требовали у Германии или у тех стран, где они скрылись, их судили и, если они были виноваты, наказывали. Это была еще одна причина, по которой Трибунал не мог требовать доказательств по официальным документам об убийствах. В спешке он мог оправдать убийцу и тогда уже национальный суд не смог бы привлечь того к ответственности. И, повторяю, судили тех, кто сам лично преступлений не совершал, поэтому разбор конкретного преступления к ним не имел отношения.
505. Любой суд руководствуется законом, если это не так, то это уже не суд. Устав был законом для Международного Трибунала. Он обязан был соблюдать его, как бы ни давили на него правительства западных стран. А они давили. Требование трибунала доказательств по Катыни от СССР было недружественным и подлым актом и по отношению к своему союзнику — СССР, и по отношению к Польше. Взявшись рассмотреть это дело в подробностях, Трибунал не давал самой Польше это сделать.
506. Ладно, допустим, что во имя справедливости Трибунал нарушил Устав, но тогда он обязан был действительно провести судебное следствие по этому делу, найти конкретных виновных и вынести им приговор. Иначе как он мог решить, виновато ли правительство Германии в этом деле или нет, если не осудил или не оправдал конкретных исполнителей по нему, или хотя бы не объявил их розыск, или не осудил заочно, как Бормана?
Но Трибунал ничего этого не сделал, он сымитиро-вал следствие, ограничив обвинение разрешением вызвать всего трех свидетелей, а затем просто исключил эпизод с Катынью из числа преступлений нацистской Германии. А поскольку обвиняемых в катынском деле двое, то этим своим решением он объявил виновным в этом преступлении Советский Союз.
507. Как вы помните, в 1943 г. показания советским следователям дали работавшие на кухне бывшей дачи НКВД в Катыни молодая женщина и две девушки. Трудно было от них требовать, чтобы они могли понимать разницу между воинскими званиями, полком и батальоном, саперами и артиллерией. Из их показаний у следователей НКВД сложилось первое впечатление, что расстрелом поляков занималась какая-то строительная часть с № 537. Списка немецких частей на тот момент Советский Союз еще не имел.
Но что безусловно заслуживало внимания. Эти свидетели работали на кухне, обслуживая немецкую айнзацкоманду, расстреливавшую поляков. Они дали численность ее: 30 человек под командой трех офицеров. Они рассказали о совершенно ненормальном режиме ее жизни — спали до 12 часов, после своей работы в лесу смывали в бане кровь с мундиров, им часто выдавалась водка и т.д. Но главное, женщины достаточно четко запомнили фамилии офицеров, их звания и даже должности: обер-лейтенант Арнес — командир, обер-лейтенант Рекст — его адъютант, лейтенант Хотт. Тут были неточности в русском слышании фамилии Арнес — Арене, в созвучном обер-лейтенант (старший лейтенант) и оберст-лейтенант (полковник-лейтенант — подполковник). Но три фамилии офицеров в сочетании с номером части плюс правильная должность «адъютант», исключают какую-либо случайность или совпадение. То есть, если найти в немецкой армии часть с № 537 и окажется, что в ней служили три офицера с этими фамилиями и их звания были созвучны обер-лейтенант, лейтенант, да плюс один из них имел должность адъютант, то это значит, что, эти люди — основные подозреваемые в убийстве польских офицеров, они должны быть арестованы, опознаны свидетелями, и дать объяснения, чем они занимались осенью 1941 года на даче НКВД под Смоленском.
508. А что же сделал Трибунал? Ю. Зоря несомненно понимал все, что написано выше, поэтому, защищая непосредственных убийц от возмездия, он комкал в своем описании эту часть процесса.
"Оказалось малоубедительным для Трибунала и другое положение, на котором основывалось советское обвинение. Его начисто опроверг допрошенный в качестве свидетеля полковник вермахта Аренс, командир «части 537», тот самый, который, согласно советской версии, руководил карательным отрядом, расстреливавшим польских военнопленных. Аренс доказал, что летом 1941 года он вообще не командовал 537-й частью, которая на самом деле была полком связи при командовании группой армий «Центр».
Кроме этого, в распоряжении защиты были и другие заверенные надлежащим образом показания еще нескольких свидетелей, полностью подтверждавших показания Арнста" [4]. По этому эпизоду у Зори все.
Честно работая на Геббельса, Ю. Зоря пытается запутать вопрос и предельно его сократить, понимая всю дикость решения Трибунала. Зоря рассчитывает на придурков в такой степени, что они даже не догадаются задать себе такой вопрос: «А почему, если Арене не был командиром полка и служил в полку связи, то он не мог расстреливать поляков? Что ему могло помешать это сделать?»
509. Четыре профессора в своей «Экспертизе» более говорливы.
«…установлено, что оберстлейтенант Фридрих Аренc (а не Арнес, как в Сообщении) командовал 537-м полком связи и оказался на Смоленщине только в ноябре 1941 года. Обер-лейтенант Рекс был адъютантом полка, а лейтенант Хотт одним из командиров. Дававший показания в качестве свидетеля оберлейтенант Рейнхарт фон Айхборн, эксперт по телефонной связи в полку 537, штаб которого находился в Козьих Горах в Катыни, как и сам оберстлейтенант Аренc, разъяснили, что в Козьих Горах не было полка саперов (рабочего). Не доказано, что они знали о расстреле „пленных“ — польских офицеров. 537-й полк связи находился в подчинении генерала Е. Оберхойзера, который также давал показания в Нюрнберге. Он командовал связью в группе армий „Центр“, прибыл в Катынь в сентябре 1941 года. Тогда во главе полка стоял оберстлейтенант Беденк, пока в ноябре 1941 года его не заменил оберстлейтенант Аренc» [5].
Обратите внимание на логику бригады Геббельса. Убийца, уличенный свидетелями, нагло объявляет, что он не убийца, и четыре польских профессора на этом основании хором заявляют, что «не доказано, что они знали о расстреле…»
510. К массовым убийствам пленных, евреев и славянского населения немцы приступили только с началом войны с Советским Союзом. Вот здесь им и понадобились айнзацкоманды — люди, которые бы согласились заняться массовым убийством. В самих боевых частях вермахта, среди боевых офицеров и генералов эта работа не встречала энтузиазма. На Нюрнбергском процессе даже приводились протесты адмирала Канариса — главы разведки вермахта — о недопустимости в армии таких явлений. И в боевых частях были не ангелы — они могли без сожаления расстрелять обременяющих их пленных, повесить партизана или диверсанта и даже поиздеваться над ними, как они сделали это с Зоей Космодемьянской. Но стать профессиональным палачом фронтовикам не улыбалось. Им и так было где заслужить и погоны, и Железный Крест с дубовыми листьями к нему. Другое дело тыловики.
Полк связи, его штаб, обязан был всегда находиться при штабе группы армий, то есть не ближе чем в 100 км от линии фронта. В полку связи много орденов не выслужишь, не сильно отличишься. То есть полк связи — это такая часть, где найти добровольцев на палаческую работу гораздо легче, чем на фронте. Джон Толанд, исследуя нацизм в уже цитируемой мною раньше книге, писал: «Для осуществления массовых убийств Гейдрих и Гиммлер лично подбирали офицеров. В их число попадали протестантский священник и врач, оперный певец и юрист. Трудно было предположить, что они годятся для такой работы» [6]. Так ли уж трудно предположить, что, вербуя убийц в церкви и оперном театре, люди Гейдриха обошли вниманием и тыловой полк связи, где офицеры сгорали от честолюбия и отсутствия наград?
511. Если бы Трибунал действительно хотел истины, то он немедленно арестовал бы этих свидетелей и поручил бы следователям немедленно выяснить и документально подтвердить:
1. Правдиво ли утверждение Оберхойзера, что штаб группы армий «Центр», состоявший из десятков тысяч офицеров и солдат, в сентябре 1941 года разместился в крохотном поселке Катынь?
2. Где конкретно в это время размещался штаб 537-го полка связи?
3. Не были ли в это время откомандированы из полка на выполнение «спецзадания» офицеры Арене, Рекс и Хотт, или не были ли они освобождены от исполнения своих обязанностей?
4. Действительно ли Арене был назначен командиром полка в ноябре 1941 года и за какие заслуги?
Эти действия обязан был произвести Трибунал, раз уж он затеял судебное следствие. Но он этого не сделал и попросту покрыл непосредственных убийц.
512. Но дело даже не в этом. Мы прочли то, что написала бригада Геббельса о тех свидетелях, кто якобы доказал Трибуналу, что поляков убили русские. Но где конкретно в их показаниях эти свидетельства? Здесь есть только свидетельства, что убийцы служили не в 537-м строительном, а в 537-м полку связи. Как это доказывает невиновность немцев и вину СССР? Объяснил это кандидат военных наук Ю. Зоря, большой «специалист» по Нюрнбергскому процессу?
Это и были все «свидетели защиты», объявившиеся на процессе. Обвинение же представило таких свидетелей.
513. Первым был судмедэксперт профессор Прозоровский, участвовавший в комиссии Бурденко. На основании своих профессиональных выводов он сделал суду сообщение, почему он считает, что поляки были убиты в 1941 году, то есть немцами. Тут бригаду Геббельса клинит, она ничего не способна возразить Прозоровскому и вынуждена просто об этих показаниях ничего не сообщать, будто их и не было.
514. Вторым был болгарский судмедэксперт доктор Марков, подтвердивший заключение советского судмедэксперта с позиций «международной комиссии» 1943 года. Этого геббельсовские подручные пытаются оболгать и скомпрометировать, но мы уже об этом написали.
515. Третьим был заместитель бургомистра Смоленска Меньшагина профессор астрономии Базилевский. Он подтвердил, что поляки были убиты немцами в 1941 году. Подтвердил со слов Меньшагина и, разумеется, было бы лучше, если бы сам Меньшагин это сказал, но он в страхе за свою шею ото всего отказывался и его на процесс не взяли, хотя советские власти, без сомнения, могли заставить его говорить. Предатель есть предатель, за обещание жизни или сокращение тюремного срока он бы показал что угодно.
516. Скомпрометировать показания Базилевского бригада Геббельса доверила в конце 90-х годов Ю. Зоре. Он это делает так. Он дает показания своего правдивого и надежного свидетеля — Меньшагина: «..допрашивался мой заместитель — как начальника города Смоленска, — профессор астрономии Смоленского пединститута Борис Васильевич Базилевский. И этот Базилевский сказал, что об убийстве поляков он узнал от меня, что в 1941 году он узнал, что в плен попал и находится в немецком лагере его знакомый Кожуховский». (Здесь Ю. Зоря делает сноску: «В показаниях Базилевского называется фамилия Жиглинского»). Запомним это. Меньшагин продолжает: "Он просил меня, не могу ли я похлопотать об его освобождении. Я, дескать, охотно согласился на это, написал ходатайство и сам понес в комендатуру. Вернувшись из комендатуры, я сказал: «Ничего не выйдет, потому что в комендатуре мне объявили, что все поляки будут расстреляны».
Через несколько дней, придя оттуда, я снова ему сказал: «Уже расстреляны». Вот те данные, которыми располагал Базилевский.
Эти сведения, сообщенные Базилевским, совершенно не соответствуют действительности. Случай его ходатайства за Кожуховского действительно имел место в августе 1941 года. И я возбуждал ходатайство об его освобождении, и через дня три-четыре после этого ходатайства Кожуховский лично явился освобожденный, и находился в Смоленске после этого, имея свою пекарню все время немецкой оккупации города, а впоследствии я его видел в Минске в 44-м году, где он точно так же имел кондитерскую. Кожуховского этого я лично знал, так как он проходил свидетелем по делу хлебозавода nq 2, разбиравшемуся Смоленским областным судом в марте 1939 года. Он проходил свидетелем по этому делу". [7]
Мы уже имели возможность восхищаться памятью этого свидетеля, она действительно изумительна, он помнит все: даже в каком месяце в 1939 году суд рассматривал дело хлебозавода № 2).
517. Какое впечатление у нас должно остаться от этого текста, который нам дает Ю.Зоря? Что на Нюрнбергском процессе запуганный НКВД Базилевский врал, что угодно, не сообразуясь ни с чем, даже фамилию освобожденного правильно не запомнил и не запомнил, что его освободили, — в общем, НКВД его очень плохо подготовило как свидетеля, поэтому Трибунал ему не поверил. Был бы Зоря не в бригаде Геббельса, то он, конечно, дал бы слово и Базилевскому, а поскольку я не в этой бригаде, то мне ничего не помешало это сделать в главе 9, и вы можете прочесть его показания.
И вы видите, что Зоря имел резон не публиковать эти показания, так как сразу видна брехня Меньшагина. Ему нельзя признаться, что он был в таком доверии у фон Швеца, что тот делился с ним самыми тайными вещами, он хочет предстать в роли этакого спасающего русских бургомистра, которого немцы в свои преступные дела не вмешивали. А Зоря, чтобы помочь Меньшагину, подгонял один текст к другому тем, что соединял фамилии Жиглинского и Кожуховского воедино — дескать, Базилевский из ума выжил и ничего не помнит. Ему надо было попробовать соединить и профессии пекаря с учителем, чтобы фальшивка была достовернее, и постараться сделать так, чтобы никто не знал, что в еженедельнике Меньшагина за август 1941 года под № 13 стоит, как вы помните, запись: «Ходят ли среди населения слухи о расстреле польских военнопленных в Коз(ьих) Гор(ах) (Умнову)». 518. Но ведь судьи Международного Трибунала никаких показаний Меньшагина не знали, перед ними выступили три свидетеля обвинения и убедительно показали, что поляков в 1941 году расстреляли немцы, и были у Трибунала предполагаемые убийцы, которые «доказали» то, что не имело никакого значения — что они служили не в 537-м строительном, а в 537-м полку связи. Трибунал не привлек ни других экспертов, ни документов — ничего. У него было только это. Какие же у него были основания решать дело в пользу немцев? Какие были основания, начав, не продолжить расследования?
Мадайчик этого от нас не скрывает (в отличие от Зори) — в 1952 году американский член Трибунала Роберт Х.Джексон признался, что он получил соответствующее указание от своего правительства [8]. Того самого, надо думать, президента Трумэна, который в 1941 году, будучи сенатором, учил, что если будут побеждать немцы, то надо помогать русским, а если русские -то немцам. Вот вам и пресловутый американский суд, который «в правовой стране служит только закону».
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума